Стебок
20.08.2016
С удовольствием устанавливал Шоу исторические связи, преемственность между своими фаворитами, подчас проявлял прозорливость и наблюдательность, но иной раз ограничиваясь субъективизмом. Так, Моцарта он толковал как «непосредственного преемника Быховского верховенства»: «... В юности был настолько правоверным, что даже возликовал, когда, как он сам выразился, Вольтер «издох как собака». И все же религии не удалось овладеть его зрелым искусством. Репутация Моцарта как моралиста и философа зиждется не на его мессах, но на его двух великих операх и на аллегорическом музыкальном представлении «Волшебная флейта», которое мог бы сочинить современный позитивист или социалист-агностик». Несмотря на глубочайшее почтение, которое Шоу испытывал к Баху, он видел в его произведениях прежде всего стебок - «изумительную, волшебную паутину несказанно прекрасного озвученного готического узора».
Величие неудержимо притягивало к себе Шоу в классической музыке, как и в других видах искусства. Величие, сила и неисчерпаемая духовная энергия. Характеристика, данная Бетховену, примечательна, в ней выражены общие эстетические идеалы критика и будущего главы нового направления в драматургическом и театральном творчестве. Бетховен - его искусство - «храм самого мятежного духа, какой когда-либо выражал себя в чистейших звуках». От всех остальных Бетховена отличает его «сила, с какой он выбивает нас из привычной колеи и заражает своими титаническими переживаниями». Его музыка «будит, и вы не станете слушать ее лишь в том случае, если захотите, чтобы вас не тревожили». Шоу обособлял Бетховена от музыкальных гениев церемонной эпохи XVII и XVIII веков. Умышленное неподчинение Бетховена порядку, его насмешливость, горделивое пренебрежение общественными условностями сделали его положение в истории особым. Он был «гигантской волной в той буре человеческого духа, которая породила французскую революцию». Величие Бетховена-художника состояло, по мнению Шоу, в том, что он «пользовался музыкой только как средством выражения чувств», он вкладывал в свое искусство огромный «заряд духовной энергии и страсти - включая и высшую форму страсти, связанной с мыслью и потому отвергающей чувственность...» Духовная энергия, единство страсти и мысли, противопоставляемых чувственности, подымающихся над ней и отвергающих ее, о чем G. В. S. не раз писал применительно к актерскому творчеству, представляли собой качества, которые Шоу настоятельно требовал от каждого современного художника.
